Четвертая Всероссийская научнопрактическая конфе ренция по экзистенциальной психологии: материалы сообщений / Под ред. Д.А. Леонтьева. — М.: Смысл, 2010. — 180 с. (Москва, 4—5 мая 2010 г.)

ВЫЗОВ ИНВАЛИДНОСТИ: ОТ ПРОБЛЕМЫ К ЗАДАЧЕ

Леонтьев Д.А., Александрова Л.А.

В самое последнее время стал оформляться отчетливый социальный зап рос на психологические исследования людей с ограниченными возможнос тями здоровья (ОВЗ), хотя потребность в этом существовала давно — число людей, которым поставлен диагноз той или иной степени инвалидности, в на шей стране исчисляется миллионами. Если раньше, однако, работа с ними осуществлялась преимущественно в контексте специальной или клинической психологии, и была в основном сосредоточена на базовом соматическом или неврологическом нарушении и проблеме его коррекции, то теперь на пере дний план все больше выдвигаются общепсихологические и социальнопси хологические проблемы, а само нарушение выступает не столько в качестве мишени работы психолога, сколько в качестве ее условия или системы усло вий; сама же работа, направленная на развитие ресурсов адаптации и само реализации, во многом перестает быть нозоспецифичной.
Это отражается и в терминологии, которая использовалась в этой связи. Долгое время как в русском языке, так и в европейских языках было в ходу слово «инвалид» — калька с латинского термина, означающего «негодный», «непригодный» (прежде всего, имелась в виду непригодность к воинской служ бе, но не только). Обозначаемые этим термином люди, в отличие от «условно здорового» большинства, действительно не пригодны или плохо пригодны для выполнения ряда социальных функций. Этот термин устоялся на протя жении многих столетий. В ХХ веке в гуманитарных науках появилось понима ние, что от того, как мы называем то или иное явление, во многом зависит то, как мы к нему подходим, как анализируем, и, соответственно, вытекает спо соб работы с соответствующей категорией людей. Одно дело, когда мы рас сматриваем то или иное явление в рамках патологии или отклонений от нор мы, и совсем другое, когда мы подходим к нему, скажем, с позиций психологии индивидуальных различий, вариаций нормы, особенностей развития. Осоз нание этого привело к изменению терминологии, к постепенному выходу из употребления самого слова «инвалид». Полного отказа от него еще не произошло, но тенденция налицо. В англоязычной терминологии оно было заме нено более мягким понятием «disabled», что означает буквально «лишенный способности к чемуто». Это более мягкий вариант, но тоже выражающий некоторую ущербность.
Соответствующее русское понятие (которое вошло в наш обиход несколь ко позже) — «лица с ограниченными возможностями здоровья». Термин «ОВЗ» не ставит крест на человеке в целом, но, тем не менее, попрежнему фиксирует определенный изначальный дефицит. Вместе с тем он делает гра ницу между людьми, к которым относится этот термин, и остальными относи тельной — кто отважится утверждать, что возможности его здоровья неогра ниченны? Особенно это очевидно в ситуации повседневных рутинных дисфункций, даже таких простых, как утомление, не говоря уже о болезни, которую еще К. Маркс определял как стесненную в своей свободе жизнь. Но сейчас и понятие «disabled» считается уже недостаточно политкорректным, недостаточно уважительным по отношению к соответствующей категории лиц, которые не хотят себя ощущать лишенными способностей, да и не являются таковыми. Сейчас в англоязычной терминологии все больше в ходу понятие «challenged» (от слова «challenge» — «вызов») — эти люди описываются как сталкивающиеся с вызовом. На русский язык это понятие гладко не перевести, да и сфера использования слова «challenge» в русском языке намного уже, чем в английском языке. Тем не менее, за ним стоит принципиально важная реаль ность, и оно позволяет иначе подойти ко всей проблематике инвалидности.
Вызов — это то, что нам предъявляет какаято внешняя (по отношению к нашему «Я») ситуация, порой наш собственный организм. Это то, на что мож но поразному реагировать. Всегда есть альтернативные варианты: вызов можно принять, а можно не принять. Еще в 1980е гг. в исследованиях Сью зен Кобейсы и Сальваторе Мадди было установлено, что принятие вызова, то есть готовность действовать в отсутствие гарантии успеха, есть существенная составная часть комплекса личностных характеристик, получившего назва ние «hardiness», или «жизнестойкость» (см. Леонтьев, Рассказова, 2006). Было подтверждено, что жизнестойкость выступает наиболее сильным пре диктором успешного сопротивления стрессовым обстоятельствам: у людей с высокой жизнестойкостью не развиваются известные медицинские послед ствия длительных устойчивых стрессов, которые в полной мере проявляются у лиц с низкой жизнестойкостью. Таким образом, различное отношение к этим вызовам может приводить к совершенно разным не только психологическим, но и медицинским последствиям.
Априори неблагоприятная для индивида ситуация инвалидности, даже врожденной, с точки зрения современных взглядов на психологию личности и на психологию здоровья, не может рассматриваться как однозначно детер минирующая проблемы адаптации. А.Н. Леонтьев (2001) отмечал, что одни и те же физические и телесные особенности могут стоять в разном отношении к личности человека, поразному встраиваться в структуру жизнедеятельности. П.Я. Гальперин (1998. С. 410—411) утверждал, что у человека нет биоло гического, есть только органическое, которое, в отличие от биологического, не определяет однозначно формы жизнедеятельности, но может вписывать ся в человеческие формы существования. Отношение же к нашей телесности как к биологическому, детерминирующему развитие, иллюстрируются изве стной в Древней Спарте радикальной практикой сбрасывания со скалы сла бых новорожденных детей, у которых, на первый взгляд, не было хороших предпосылок для того, чтобы стать успешными воинами, а также не менее радикальной практикой отфильтровывания биологически неполноценных индивидов в Третьем Рейхе.
Сегодня вполне определенно можно утверждать, что к факту установлен ного медицинского диагноза, на основании которого общество диагностирует инвалидность, сам человек, которому в этом отношении не повезло, может от носиться поразному. Сто лет тому назад А. Адлером был описан феномен ком пенсации: люди, которые оказываются в какомто одном отношении «органи чески неполноценными», развивают другие функции на более высоком уровне, скажем, у людей с хроническими дисфункциями нижних конечностей руки, как правило, намного сильнее, чем у среднего человека, проблемы со зрением ком пенсируются повышенной остротой слуха, обоняния и других анализаторов, и так далее (Adler, 1977). Можно вспомнить людей, которые оставили значитель ный след в истории человечества, говоря о которых с уважением и восхищени ем мы редко вспоминаем, что они относились к категории лиц с ОВЗ: Гомер, адмирал Нельсон, Ф.Д. Рузвельт, М.М. Бахтин, такие психологи, как М. Эрик сон и Е.Ю. Артемьева.
Изначального равенства возможностей в природе не существует, даже если отвлечься от ситуации инвалидности. Везение распределяется нерав номерно, однако эта неравномерность впоследствии во многом компенси руется. Как, в частности, показывают и наши исследования, изначально не благоприятное положение может оказываться, в конечном счете, более благоприятным, чем изначально более благоприятное, как у человека, кото рый рождается абсолютно в полном порядке, физическом и физиологичес ком. Те, кто оказывается перед некоторой проблемой или задачей еще на старте жизни, как правило, сильнее мотивированы, у них сильнее и раньше приходят в движение движущие силы их психологического развития. Те же, кто изначально находится в более благоприятном положении, оказываются, напротив, более расслабленными и изза этого вскоре утрачивают свое стар товое преимущество.
Жизненные трудности (испытания, вызовы) классифицируют по самым разным основаниям, в соответствии с типом трудной жизненной (экстремаль ной) ситуации, степенью подконтрольности событий и др. Нам представляет ся, что к наиболее важным основаниям классификации таких ситуаций отно сится различение тех условий, которые человек создает себе сам (выбирает) в процессе жизни, и тех, которые даны ему изначально как неотменимые условия его развития. Одним из ярчайших примеров жизненных трудностей вто рого типа является ограничение физических возможностей в силу генетичес ких, врожденных и иных неблагоприятных условий (аварий, травм и др.), что создают особую структуру вызовов для этой категории людей, существенно отличающуюся от структуры вызовов, с которыми имеют дело их условно здоровые сверстники. Вместе с тем представляется не вполне верным тезис, что критическая ситуация, которую нельзя разрешить в плане предметной деятельности или трансформировать в сознании, может быть разрешена толь ко в плане переживания, перестройки осмысления (Василюк, 1984).
Прежде всего, важно ввести различение двух модусов реагирования на критические обстоятельства: частичного и целостного. В первом случае речь идет о реакции на стимул, об автоматическом реагировании «на автопилоте», с использованием «готовых» сформировавшихся и автоматически срабаты вающих механизмов такого реагирования, например, защитных механизмов или стратегий совладания. На повседневные трудности мы обычно реагируем именно так, только частью себя. Другой модус уже не является, строго гово ря, реагированием — это ответ на вызов, который дает целостная личность всем своим существом, без опоры на сложившиеся автоматизмы, то есть в режиме бытиявмире, экзистенциального функционирования. Именно через сознательное творческое выстраивание новой жизненной тактики и страте гии, через работу личности не только со своей внутренней реальностью, но, прежде всего, с реальностью отношений с миром (см. МагомедЭминов, 2009) возможно не только переживание критической ситуации, но и перестройка своих отношений с миром в условиях распада или изначальной невозможно сти таких, которые являются для большинства самоочевидными. Представ ляется уместной аналогия с восстановлением психологических функций при локальных поражениях их мозгового субстрата (Лурия, 1969) или коррекции ошибочно сформировавшихся навыков (Леонтьев А.Н., 2009): в обоих слу чаях первым звеном процесса восстановления выступает деавтоматизация нарушенных процессов, их максимально полное и осознанное разворачива ние; только так удается перестроить нарушенные звенья системно организо ванных функций, заместив их другими. Если же человек в критических обсто ятельствах продолжает реагировать автоматически, полагаясь на свой или чужой проверенный опыт, он рискует не справиться с вызовом, что далее вы ражается в психопатологической или психосоматической симптоматике.
Далее, следует различать возможное отношение к вызову инвалидности как к проблеме и как к задаче. (В исследованиях, проводимых авторами в последнее время на базе лаборатории проблем развития личности лиц с ОВЗ в МГППУ, действительно выделяются эти два типа отношений к ситуации ог раниченных возможностей здоровья.) Восприятие этого вызова как пробле мы, прежде всего, проявляется в осознании себя как проблемного, как пред ставителя особой категории («Да, я не такой, как все, я с ограниченными возможностями, я проблемный и я обращаюсь к внешним ресурсам социальной поддержки»). В крайнем варианте это проявляется в виде рентной, ижди венческой установки, где сам органический дефект играет роль средства рен тной деятельности, а аггравация положительно подкрепляется. Если вызов принимается как задача, то, напротив, человек отказывается считать себя не таким, как другие, относить себя в отдельную категорию. Он стремится в боль шей степени опираться на внутренние ресурсы, «ориентироваться на действие» в терминах теории саморегуляции и контроля действия Ю. Куля.
Есть старая истина о том, чем отличается здоровый человек от невротика: здоровый человек трансформирует проблему в задачу, а невротик трансфор мирует задачу в проблему. По этому критерию люди, которые относятся к ли цам с ОВЗ, нередко гораздо здоровее, чем те, кто формально к этой категории не относятся. Сейчас проходит исследование, которое позволит выяснить, от чего в личности самого человека зависит то, будет ли восприниматься этот вы зов априори неблагоприятной ситуации как проблема или как задача.
Ключевым понятием для нас служит понятие личностного потенциала (Леонтьев Д.А., 2002; 2006). Под личностным потенциалом понимается ком плекс психологических особенностей и структур, которые отвечают за успеш ность саморегуляции человека в широком смысле слова; саморегуляция — это способность корректировать собственные действия, основываясь на пред восхищении их желаемых результатов, выраженная не у всех в равной степе ни. Личностный потенциал, в частности, опосредует влияние травматических ситуаций на здоровье и психологическое благополучие. В проводимом нами исследовании, в котором участвуют студенты с ОВЗ и условно здоровые сту денты факультета информационных технологий МГППУ, мы исследуем ре сурсы саморегуляции, которые опосредуют влияние ситуации развития в не благоприятных условиях на личность. Используется достаточно большая батарея методик, диагностирующих, в частности, жизнестойкость, осмыслен ность жизни, толерантность к неопределенности, субъективную витальность, доступность социальной поддержки, стратегии совладания с жизненными трудностями, а также оценка интенсивности психотравмирующих событий и субъективная оценка позитивных сдвигов, возникших не вопреки, а благода ря (!) психотравмирующему событию — посттравматический личностный рост.
Как показывают предварительные данные (Александрова, Лебедева, Леонтьев, 2009), у условно здоровых студентов (так наз. «норма») и у сту дентов с ОВЗ разная структура саморегуляции, разное представление о ка честве жизни, разное устройство отношений с миром. Инвалидность может выступать и реально выступает (не у всех и не всегда, но у ряда людей, кото рые стоят перед этим вызовом) как конструктивный ресурс построения осо бой системы саморегуляции, которая не обнаружена у условно здоровых сту дентов: сама травма выступает не просто как негативное событие, а как опора, центр, вокруг которого строится жизнь, главный ресурс в построении систе мы саморегуляции. Парадоксальным образом оказывается, что чем сильнее травма и ограничения, тем больше положительные сдвиги, более выражен рост. Иными словами, ограничения возможностей здоровья и травма транс формируются в ресурс личности.
Вызов, с которым сталкиваются исследователи и практики, работая с такими людьми, состоит не только в том, чтобы проанализировать и осмыс лить с позиций современной психологии то, как устроена их, отличная от на шей, система саморегуляции, как и за счет чего они преобразуют свою сла бость в силу, но и найти способ организовать передачу такого позитивного опыта тем людям с ОВЗ, которым пока не удается эффективно справляться с теми вызовами, которые бросает им жизнь. И не только им, но и тем, кого принято считать «здоровыми», «нормой», «контрольной группой», на анали зе которых преимущественно строится сегодняшняя психологическая наука. Этот «нормоцентризм» не более оправдан, чем нозоцентризм столетней дав ности, рассматривавший любую личность через призму наличия той или иной патологии. С экзистенциальных позиций, как здоровье, так и болезнь пред ставляют собой способы функционирования индивида, которые он выстраи вает, отталкиваясь от имеющихся предпосылок, но которые однозначно эти ми предпосылками не определяются и могут принимать различные формы в зависимости от интерпретации человеком стоящих перед ним вызовов и со знательно либо бессознательно выбираемой им стратегии ответа.

* Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 090600410а «Личностные ресурсы совладания в условиях хронического стресса»

Литература

Александрова Л.А., Лебедева А.А. Леонтьев Д.А.Ресурсы саморегуляции студентов с ограниченными возможностями здоровья как фактор эффективности инклюзивного образования // Личностный ресурс субъекта труда в изменяющейся России. Материалы II Международной научно= практической конференции. Часть 2. Симпозиум «Субъект и личность в психологии саморегуляции». Кисловодск; СевКавГТУ, 2009. С. 11—16.
Василюк Ф.Е. Психология переживания: анализ преодоления критических ситуаций. М.: Изд=во Моск. ун=та, 1984.
Гальперин П.Я. Психология как объективная наука: Избр. психол. труды. М.: Изд=во «Институт практической психологии»; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1998.
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Смысл; ИЦ «Академия», 2001.
Леонтьев А.Н. Психологические основы развития ребенка и обучения. М.: Смысл, 2009.
Леонтьев Д.А. Личностное в личности: личностный потенциал как основа самодетерминации // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ. Вып. 1 / Под ред. Б.С. Братуся, Д.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2002. С. 56—65.
Леонтьев Д.А. Личностный потенциал как потенциал саморегуляции // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Вып. 2 / Под ред. Б.С. Братуся, Е.Е. Соколовой. М.: Смысл, 2006. С. 85—105.
Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И. Тест жизнестойкости. М.: Смысл, 2006.
Лурия А.Р. Высшие корковые функции человека и их нарушения при локальных поражениях мозга. М.: Изд=во Моск. ун=та, 1969.