•
Постарайтесь всегда сохранять интерес к жизни,
а в ней - к себе.
•
Помните: быть собой - это не стесняться наихудших
своих проявлений.
•
Учтите: скромность хороша только как крайняя
форма проявления самоуверенности.
•
Умейте прощать себя.
Лёд
времени
Настало
время учиться жизненной философии у бродячих собак.
Век философствования
на ходу.
Время масштабного
преобразования мелочей.
Эпоха давящей
временности существования.
Быть
неоригинальным - на сегодня лучшее проявление экстравагантности.
Какое нереальное
словосочетание: спокойная, тихая, сытая жизнь.
Настали
времена межличностного разрешения общест-венных противоречий.
Исчезла
юность. Остались только дети и недети любого возраста.
Организаций
уже нет. Остались только люди, конкретные люди на конкретных местах.
Современная
жизнь осложнена простотой. Всё просто. Всё. И нет проблем.
Мы слишком
образованный народ для такого сущест - вования, но безнадёжно
грамотный для выхода из него.
Наступили
времена всеобщего освоения понятия <никогда>.
Только теперь
становится понятно, каких именно жертв требует искусство.
У
каждого времени свои прописные истины. Наши прописи безнадёжно
устарели, а мы даже не вправе сказать: " А жаль:"
Стоит говорить
не только и не столько о жестокости звериной, сколько о жестокости
разумной, жестокости интеллектуальной, осознанной и оправданной
перед собственным "я".
Мы
все словно попали без коньков на лёд времени. Некоторые, правда,
успели надеть, а большинство - так, в чем были. Сразу все стали
неуклюжими, неловкими. Я не видел ловко идущих по льду. Не бывает
такого. Даже если и быстро идёт, и не падает, то все равно неловко,
некрасиво.
Попробуйте
сегодня сочинить что-нибудь длинно-последовательное. Кто это будет
читать? У кого есть на это время? Теперь гипотеза - в слове, теория
- во фразе, постулат - в двух предложениях, и всё.: Бежим дальше.
Самое популярное завершение разговора: "Ну, в общем, вы меня поняли:",
- и понимают. Кто не успел - стоит, разбирается, но он уже проиграл.
Очень
скоро то, что сегодня считается верхом благо - родства, будет
казаться непроходимой глупостью, а то, что сейчас воспринимается
как долг и сострадание - покушением на свободу личности.
Одним из
главных осложнений времени является необходимость существовать
в системе отношений, при которой вопросы: "Что такое хорошо?"
и "Что такое плохо?" утратили смысл. Реально существуют только
категории "лучше" и "хуже". И это не только изменение грамматической
формы.
Раньше
умными признавались те, кто умер, теперь - те, кто сможет выжить.
У
нас моралью слишком долго заведовала художественная литература,
чтобы мы могли без катастрофы передать эти функции экономическим
отношениям. В нашей этике слишком много эстетического - куда как
легче возмущаться, восхищаться, радоваться и осуждать, чем тупо
терпеть, молчать, ждать, вкалывать и при этом не сходить с ума.
Жизнь
не дает повода для фиксации. Ах, как это было важно! Окончил школу,
закончил институт, женился, родился, умер. А теперь: ну женился...
ну родился... ну... умер.: Ну и что из этого? Да ничего. И не
надо утешать себя тем, что это от понимания условности, это -
от безысходной тупости происходящего.
На
концерте в толпе слушателей мирно стояли рядом Великий князь -
претендент на киевский престол с двой - ной фамилией и известный
варшавский педераст с макияжем на лице. Второй казался более занимательным.
Если
вы нашли свое призвание - главное, чтобы вам не было стыдно себе
в этом признаться.
Страна богатеет
вместе со своими учителями.
Как-то вдруг
некого стало уважать.
Прав тот,
кто пишет мемуары.
Ровесники
взрослеют злостью.
То ли мы
к концу, то ли он к нам?
Под настойчивое
" шоб ты здох!" государства продолжаем творить чудеса.
Умейте быть
счастливы по месту прописки.
Жизнь
А разве
жизнь может закончиться хорошо?
Все мы участники
спектакля с правами помощника режиссёра.
Свобода
выбора бодрит:
Жизнь больше
своих проявлений.
Человек
начинает и заканчивает животным.
Все мы любим
своё детство, как всё, что уже умерло и не вернёшь.
Детство
- это наша родина. Мы возвращаемся туда раз за разом за новыми
впечатлениями о прошлом, находя в нём причины настоящего. Кто
может похвастать, что знает своё детство? Что он его понимает?
А ведь именно там мы теперешние.
Если вас
перестало мучить назойливое ощущение того, что <настоящая> жизнь
начнется завтра, значит, ваша молодость незаметно закончилась
ещё вчера.
Каждый из
нас хоть раз в жизни ловит кошку за хвост, но у всех она разного
цвета.
Повседневность
- это когда ощущаешь движение времени, это форма его движения
- паузы между событиями или события, превратившиеся в паузы -
всё равно. Главное - ты понимаешь, ощущаешь, что оно проходит,
унося тебя прежнего, незаметно превращая, изменяя. И жизненно
необходимо понять "во что" и "как".
Вопрос
о смысле жизни - последний в жизни человека. Вы заметили, сколько
времени отпускают всем этим молодым нахалам, лезущим за смыслом
в начале? И поэтому юное <Зачем я живу?> неизменно наталкивается
на возраст произносящего.
Именно бесконечность
представляется тем <смыслом>, который так ищет человек, ибо какой
<смысл> в бесконечном? Его непостижимость? Но тогда высший смысл
в непонимании; и наши бессмысленные тавтологии вдруг наполняются
смыслом, поскольку для конечного единственная возможность создать
бесконечность - замкнуть круг бытия.
Невзгоды
намного быстрее возвращают нас к самим себе, чем всегда направленная
вовне успешность.
Человек,
не находящий удовольствия в делах ежеднев - ных, вряд ли сможет
по-настоящему насладиться мгно - вениями счастья.
Слишком
частое словесное подтверждение чувств всегда вызывает подозрение
в неискренности говорящего.
Если никто
никому ничего не должен, значит, все друг другу очень признательны.
В мире существуют
три всепоглощающих страсти - женщины, смерть и работа.
Три рода
ожидания могут доставить нам удовольствие: ожидание сна, ожидание
женщины и ожидание пищи.
Только в
достаточной мере обесцененная в собственных глазах жизнь приобретает
настоящий вкус.
Не требуйте
от жизни ничего, кроме существования, и тогда, возможно, вам откроется
несколько мгновений бытия.
Под сколькими
безмятежностями сокрыт животный страх смерти.
Смерть живет
за пазухой счастья.
Страдания
иссушают сердце, но обогащают душу.
Сосуд боли
нужно хранить в себе, а не разбрызгивать на окружающих, иначе
он наполнится затхлым воздухом самовозрастающего стенания.
Нет такого
горя, которое нельзя обратить в смех.
Помни смерти,
но забывай мертвецов.
С возрастом
времени остается только на первоисточники.
Не бойтесь
смутить окружающих скукой своего существования.
Дай вам
Бог прожить жизнь, не подавая ближним повода для сострадания.
Конечно,
можно дожить до преклонного возраста, но нельзя же быть таким
стариком.
В
старости есть эпичность бессилия: каждый шаг - повесть.
В
старости умные люди уходят в себя, остальные - в окружающих.
Нет таких
убеждений, которые бы жизнь не заставила предать, а смерть не
помогла бы отстоять.
Мыслительный
зуд к великому
Истина,
рождаясь в споре, очень часто его проигрывает.
Чем ближе
к истине, тем меньше попутчиков.
Мысль бегает
от бумаги.
Мы
мыслим колеями: как попал на накатанное - не остановить.
Довольно
противное состояние - чувствовать предел мысли. Потыкаешься везде,
а нужного и не найдешь. Так и откатишься.
Когда
количество приобретённых знаний начинает душить собственность
вашего мышления, самое трудное - создать в натренированной массе
мозга напряжённую пустоту творящей мысли.
Начинаясь
как способ достижения цели, понимание постепенно само превращается
в цель.
Творческий
потенциал мысли не ограничен скромными возможностями продуцирующего
ее разума.
Банальные
истины всегда оказываются самыми трудными для понимания.
На свете
до смешного мало действительно истинного, но, к счастью, чрезвычайно
много путей его достижения. Им, этим дорожкам, мы и обязаны восхитительным
разнообразием наших заблуждений. Нам доступны только две формы
жизненного движения: заблуждающаяся истина и истинное заблуждение.
Наша
логика - логика смертных. Иначе и быть не может, но подлинный
смысл, возможно, кроется именно в нарушениях, парадоксах, ошибках
- там, где мы случайно убегаем от собственной бытийной ограниченности
и выскакиваем в тавтологию вечности.
Две
вещи порождают страх - незнание и многознание, а преодолеть помогает
только мудрость.
Многие истины
становятся банальными только потому, что большинству людей не
хватает жизни для их понимания.
Всё
самое важное в жизни происходит не с нами, а в нас, и философия
- единственное средство сделать происходящее интересным.
Любая философская
система не заслуживает полного доверия, если автор, в конце концов,
от нее не отказался.
Философия
учит умирать с единственной целью - заставить жить.
В философе,
убежденном в чём-либо, есть какая-то детская ограниченность.
Насколько
все-таки философия подружка импотенции!
Обгоняющее
свой возраст развитие интеллекта порождает бесплодие души.
Показательная
материальность нашего существования лишнее подтверждение временности
земного бытия.
Мир слишком
многообразен, чтобы можно было долго распространяться только об
одном.
Культура
В культуре
всему хватает места.
Из-под терминологических
шор частенько проглядывают босые ноги речевого бескультурья.
Признать
величие покойного творца легко - не нужно унижать себя пониманием.
Критики
первых проб пера порой и не подозревают, какие яркие проблески
литературного таланта они преспокойно отправляют в мусорную корзину.
Американизация
всегда совершается на родном языке. Вот что страшно.
Если
принимать во внимание устройство нашей памяти, любой документалист
- отчаянный лжец.
За всё время
существования основные правила чело - веческого общежития не поднялись
в своём значении выше первобытного табу, поэтому, чем больших
высот развития достигает разум, тем естественней он переступает
через запреты.
Чем больше
углубляешься в изучение истории культуры, тем неотступнее становится
ощущение "обратности" её развития.
Поначалу
всех косила чума. В Х I Х веке все безвременно умирали от туберкулёза.
В начале - середине ХХ все красивые девушки - от рака. К началу
ХХI столетия в ход пойдет СПИД. Вот вам связь человеческого бессилия
и художественного творчества. Вот он прогресс.
Если отождествлять
старость с порой мудрых обобщений, обращения к коренным вопросам
бытия, осознания пройденного пути, то выясняется, что все эти
проблемы были поставлены, а часто и разрешены ещё во времена так
называемого древнего мира. Всё, чем с той поры занимается человеческое
знание, лишь попытка новыми и новыми методами, подробностями,
фактами и аргументами усложнить давно и гениально просто разрешенные
проблемы.
Если
верить современным психологам, то вся мировая философия и художественная
культура прошлого самим фактом своего существования обязаны исключительно
полному отсутствию в те времена психологии как науки. Стоит только
на минуту представить себе Платона на приёме у сексопа-толога,
Босха, разбирающего свои фантасмагории с психоаналитиком, или
Гойю, консультирующегося у психиатра, всё... пиши - пропало.
Клип
- это распадение искусства на элементарные частицы. Это связность,
организуемая чередованием бессвязного. Чередование как образующая
основа стиля, как основа построения, как движущая сила. Этот вакуум,
состоящий из калейдоскопа бессвязных чередований, уничтожает любую
внутреннюю связанность, после - довательность, продолжительность.
Клип есть порождение времени разомкнутых пространств. Сегодня
любая замкнутость взрывается в окружающую среду, которая сама
провоцирует этот взрыв, делая полярными мышление и существование.
В культуре
всем хватает места.
Религия
Там,
сверху, никто не сидит, иначе придется согласиться, что там такая
сволочь.
Пути Господни
неисповедимы, и далеко не все они ведут в рай.
Мы слишком
умны, чтобы быть верующими, и слишком ленивы, чтобы ими стать.
Бессмертный
человек невозможен именно как человек - это уже что-то иное, какое-то
другое существо, другое качество.
Сущность
древа познания добра и зла - в приобретении способности совершать
необратимые действия, платой за что есть собственная необратимость.
Когда
мы стучимся в открытые двери, бьемся головой о стену или кричим
с необитаемого острова вслед уходящему пароходу, все мы разнимся
только степенью упорства, с которым доказываем себе факт собственного
существования, перед тем, как сломаться и окончательно прекратить
сопротивление. Чем определяется, чем питается это стремление совершать
бесполезное, ведь только метод известен: " Стучите, да отверзется
" - но никто не подсказал сколько? куда? как?
Атеизм
уничтожил не веру, а мышление. Исчезло вечное противопоставление:
"я" - ''Бог". Оказавшись наедине с собой, разум лишился
живительного источника энергии. В царстве ума не оказалось места
источнику мысли. Был утерян вкус мысли, её аромат, её праздничное
шуршание в умах.
Любовь
- это:
Однажды
восьмилетний мальчик посмотрел на меня с театральным восхищением
и произнёс: <Ну вы, дядя Андрей, как ветеран, -
подумал секунду и добавил, - ветеран любви>.
Любовь -
это вечное ещё.
Любовь -
привычка к счастью.
Любовь памятлива
в мелочах.
Язык любви
- банальности и невербальности.
Любовь -
единственная роскошь бедняка.
Любовь -
ожидаемая неожиданность и вечная новость забытых чувств.
Любовь,
по нынешним временам, слишком дорогая штука.
Любящий
всегда виноват.
Вас никогда
не тошнило? Так вы ещё не любили по - настоящему.
Любовь выражается
в банальностях и невербальностях, прочее - от неискренности.
Тому, кто
не умеет любить, остается только искусно обижаться.
Эти
прекрасные дамы.
Одному
Богу известно, между чьими коленками при - ютилось ваше счастье.
Женщина
- лучшее событие. Это единственная возможность покопаться в человеке
полностью, познать его на глубину, дозволенную природой.
Женщина
редко бывает глупа. Чего не дано, того не дано.
Женщины
учат нас только любви и равнодушию.
Женщины
частенько путают романтичность с понятностью.
Женщины
очень любят равноправие, особенно когда это не касается их прав.
Женщина
в любом возрасте требует удовлетворения; и чем она старше, тем
дороже оно обходится.
Девушка
превращается в женщину в тот момент, когда впервые осознает, что
за красоту нужно платить.
Самый покладистый
торговец - женщина, понимающая, что товар увядает.
Некоторые
женщины идут к шампанскому, иные звучат с хорошим вином, а остальные
- к пиву, к плохому <Жигулевскому> пиву.
В бальзаковском
возрасте женщины, наконец, начинают ценить в молодых людях то,
что в молодости считали проявлением занудности.
При всей
патологической схожести прекрасная половина человечества - единственный
объект, не поддающийся обобщению.
У
женщин какое-то сакральное отношение к кухонной плите - по-видимому,
переносят на неё древнее ощу -щение домашнего очага.
Уровень
женских притязаний на вашу персону прямо пропорционален количеству
остающейся после её ухода немытой посуды.
Нет лучшего
способа растрогать женщину, чем принести ей что-нибудь съестное
в постель. Действует почти так же сильно, как поцеловать ножки.
Если
женщина зажата - значит, её плохо жмут.
По части
нелюбви женщины могут все.
Семейное
Семья
- явление очень биологическое.
Никто никогда не сможет объяснить научнее, чем в платоновском
<Пире>, откуда возникает это физиологическое стремление к другому
человеку:. Или не возникает, несмотря на все доводы чувств и рассудка.
Это как
нужно разочароваться в женщинах, чтобы остановить свой выбор на
одной.
Поначалу
всегда хватает одного одеяла на двоих.
Жениться
нужно сразу на второй жене.
Насколько
все-таки брак далек от законности.
Семейная
жизнь - это искусство присутствия.
Честно в
семейной жизни - это когда решают двое.
Часто о
любовницах рассказывают с единственной целью - похвалить жену.
Любовница
хуже жены уже тем, что может ею стать.
Бывшие жёны
- худшие враги. Бывшие любовницы - лучшие друзья.
Родина
Мы
все земляки - все в землю ляжем.
Страна навечно
отложенного <сейчас>.
Русское
страдание происходит от лени. Оно не требует действия.
Русский,
если он страдает, уже не бездельник.
Национальные
особенности дерьма: масса желающих покопаться, но ни одного -
убирать.
Французы
- "фигуристы" мысли, русские - ее крестьяне, тонущие в болоте
собственной глубины.
Для советского
человека рассуждения о политике - достойная замена капиталистических
пенсионных путешествий.
Россия
всегда страдала от отсутствия стандартов поведения. Там, "у
них", все ясно: много денег - покупай машину, дом, жену,
любовницу. Мало денег - читай и смотри, как другие это делают.
А у нас? Много денег - что делать? Мало денег - что же мне делать?
И совсем нет денег - что делать, неизвестно. Отсюда всеобщее безделье,
чернышевскость и породненность всей нации.
Христу
для полного понимания надо было являться к русской интеллигенции,
а простой народ всё равно бы прибил, бессмысленно, по-глупому,
без креста. Съездили бы по пьянке бутылкой по голове - и всё.
Деньги
Все
мы немножко покупаемся и чуть-чуть продаёмся.
Примета
времени. Настоящий праздник - когда заработались деньги, остальные
праздники - традиция.Приговаривая
<умница, умница>, не забывайте слегка посыпать долларами для аппетита.
Ничто в
деньгах так пагубно не влияет на человека, как их постоянное отсутствие.Хуже
всего, когда общество отказывается оплачивать то, что ты лучше
всего умеешь делать.
Как размеренно
текут дни, когда мы не зарабатываем деньги.Нормальное состояние
- нет денег.Ненормальное состояние - деньги есть. Кошмарное состояние
- естьмного денег.
Определения
Афоризм
- единственный доступный жанр философствования для тех, кто не
желает залезать в бочку.
Сказанное
красиво - уже не бессмыслица.
Молодость
- аванс надежд.
Мудрость
- валюта вечности.
Время
- великий упроститель.
Уточнение
- враг формы.
Вперёд -
лучшее направление бегства.
Откровение
- это одиночество до конца; одиночество - это до конца откровение.
Капитализм
- это внутри:
Журналисты
- иждивенцы пера.
Безвременье
по сути своей есть безмыслие.
Правда
- это то, что известно не вовремя.
Ненависть
- всего лишь борьба между любовью и равнодушием.
Зло
- это то, с чем можно бороться, остальное - природные явления.
Правда
- это выраженные ощущения, а честность - смелость публично признать
их своими.
Восхищение
- наиболее приятная форма непонимания.
Идеология
- это то, что способно превратить огромную массу нормальных людей
в хорошо организованных сумасшедших.
Мудрость
- это понимание меры собственной глупости, а сила - познание границ
своего бессилия.
Идеализм
- одна из крайних форм преклонения перед человеческим разумом.
Друг
- человек, на которого не жалко бесплатно тратить время.
Цинизм
- смех, вырвавшийся за рамки культуры.
Самое
горькое мужество - мужество принимать участие.
Чувства
- замечательная, но в большинстве случаев крайне неудобная штука.
Чужая боль
- ограничение вашей свободы.
Каждый из
нас - практикующий житель планеты Земля.
Объективность
- показатель количественный. Это свойство эмпирического зла разрастаться
до масштабов <объективных причин>. Нужно только уловить, после
какой цифры прекращается убийство и начинаются <потери>.
Милосердие
порой очень немилосердно. Оно не учитывает обязательность смерти
и необязательность жизни.
Суета
- лучший лекарь. Можно засуетить любое чувство, мысль, жизнь;
недаром любовь - это всегда остановка, выпадание в другое измерение.
Художественность
- это мера выраженности содержания произведения конкретным исполнителем.
Провинция
- идеальное место для Мюнхгаузена, есть все причины тянуть себя
за волосы.
Спор
на равных с начальником - это когда подчиненная сторона сама желает
скандала.
Обо
всём
Всё,
чего достиг уровень твоего понимания, имеет необходимое свойство
быть сформулированным именно тобой. Нужно обязательно выражать
своё понимание общепринятых истин.
Действительно
хорошо напишется только то, что ты можешь написать, а не то, что
хочешь.
У
мастера и очень быстро - не торопясь.
Человека
легче заменить, чем изменить.
Друзьям
прощаем то, что не прощаем женам.
Хочешь быть
до конца честен - молчи.
Ничего не
может быть смешнее правды.
Тяжелее
всего согласиться с очевидным.
Всё подлинное
совершается без рассуждений.
Весеннее
нахальство планирования.
Три выражения
невозможно затаскать бесконечными повторениями : Я тебя люблю!
Я в тебя верю! и Я тобой восхищаюсь!
Гадости
нужно совершать все сразу - окружающие быстро привыкнут и даже
начнут находить вас интересным.
Изощренность
обмана в какой-то мере льстит обманываемому, а банальный, пошлый,
сделанный только потому, что была такая возможность - обижает
своим неприкрытым пренебрежением.
Нет лучшего
способа замаскировать непристойность, чем выставить ее напоказ.
Ни с чем
люди не расстаются так тяжело, как с собственными фантазиями.
Быть
всё время успешным - едва ли не более трудное испытание, чем терпеть
постоянные неудачи.
Нет лучшего
лекарства от успеха, чем совестливая добросовестность в оценке
своих возможностей.
Дети ни
на секунду не дают забыть, что они наши.
Дети никогда
не бывают в достаточной степени благо - дарны, вспомните хотя
бы себя.
Мужчины
разделяются на тех, кто позволяет себя жалеть, и тех, кто страстно
этому противится.
Это каким
нужно быть умным, чтобы успешно работать с дураками!
Подчас подчиниться
дурацким требованиям куда как умнее, чем пытаться доказать их
абсурдность.
Если ваш
шеф не брезгует мыть сортиры, готовьтесь, что и на вас скоро полетят
кусочки дерьма.
Сколько
всего нужно переделать, чтобы понять, что этого делать не стоило.
Как-то не
совсем убедительно звучат воинственные песни побежденных.
Он
был внутренне гениален, молча талантлив, а как откроет рот - так
такая бездарность.
Мощный голос
может прозвучать с окраины, но не из болота.
Они жили
долго и счастливо, пока не умерли: на следующий день.
Плохо, когда
главная радость в жизни является главной ошибкой.
Если бы
в проституции не была заложена здоровая основа, мир бы ею не болел.
У каждого
из нас своё собственное внутреннее море.
Писатель
полностью правдив, только когда выдумывает.
Иногда нужно
позволять обстоятельствам довершать начатое вами.
Человека
нельзя задерживать, позже он уже не дойдет никогда.
Состояния
Единственный
предмет, который всегда будет вызывать неуёмный интерес человечества
- удачно препарированная душа отдельных его представителей.
Иногда возникает
желание быть прилюдно расстре - лянным. Обязательно несправедливо,
и чтобы все об этом знали и сочувствовали. А ты идёшь в белой
рубашке, руки за спиной, весёлую песенку насвистываешь и наконец-то
чувствуешь себя одним из тех благородных безумцев времён Великой
Революции: Но вот что интересно: при этом совершенно не хочется
умирать по-настоящему.
Вам никогда
не хотелось накормить человека колбаской, отбивнушкой, котлетками,
сальцом, картошечкой, борщечком, свеженьким супчиком, вишенками,
черешенками, клубничкой, малинкой, сливками, да так, чтобы он
лопнул? А?
Полумрак
просторной комнаты. Маленький столик с фруктами и шоколадом. Хорошее
вино. Приглушённый джаз. Удобная одежда. Несколько часов свободного
времени и красивая женщина, которая вас не любит.: Как хорошо
и как много.
Тоскливее
всего, когда чистый лист не вдохновляет. Когда заранее известно,
что всё, что ты можешь изобразить до скуки несовершенно и знакомо.
А вот подспудный, заветный образ не проявляется даже в воображении,
не имеет конкретных очертаний, а присутствует только в виде возможности,
необходимой для продолжения существования. Его отголоски есть
в каждой из женщин, но они никогда не соберутся вместе, не смогут
материализоваться в одном реальном человеке, потому что образ
не может быть смертен.
Сделать
в квартире ремонт, расставить мебель, разложить книги, повесить
шторы, а потом драть ногтями обои с криком: <Они мне не нравятся!!!>.
Как
все-таки чувство времени связано с нашими мечтами и надеждами.
Перестаёшь надеяться, ждать, и оно замед - ляет шаг; замаячит
что-нибудь на горизонте - и снова недели днями сливаются в месяцы.
Когда
нет паузы - нет осмысления, невозможно прожива - ние, осознание
своего существования. Без осмысления исчезает время, исчезает
ощущение прожитости момента, возникающее от приобретения нового
опыта.
Мысль устала
биться о стены изречённости и, мстя своему бессилию, сконцентрировалась
на бытовых мелочах.
Грипп
- возможность на собственной шкуре убедиться, насколько это сквозная
система, человеческий организм. Пьёшь и писаешь с такой частотой,
что перестаёшь качественно различать эти процессы. Организм до
предела напичкан фольклором: мёд, облепиха, калина, малина, комарики,
дзюбрики:
Шашлык приятно
готовить: сразу чувствуешь себя на коне, в папахе и хочется пойти
стрелять в Лермонтова.
Библиотека
Право,
иногда моя библиотека кажется мне живым организмом. Я ощущаю невидимую
связь с книгами, мыслями, в них заключёнными, даже с порядком
распо - ложения томов. Ведь порой не помнишь наверняка, где стоит
тот или иной том, - а как-то вдруг
начинаешь искать и сразу находишь. Еще приятнее обнаруживать пропущенные
памятью тома, удивленно смотреть на них и думать: "Надо же,
и эта у меня есть".
А
какое удовольствие - встретить
где-нибудь на задворках старого товарища детства, потрёпанного,
всклокоченного, но не потерявшего своей притяга - тельной силы.
Иногда
махнёшь на недостаток времени и зачитаешься каким-нибудь романом,
погружаясь не столько в чтение, сколько в воспоминания.
И удивительно
четко начинают возникать детские ощущения; и снова страшно то,
что теперь смешно, и становится интересным то, что казалось бы
навсегда стало простым и наивным.
Памяти Д.
Хармса
Его задавило.
Вообще-то
ему должно было оторвать голову, или ногу, или съез-дить огурцом
по голове...
В конце
концов он мог просто "вдруг умереть ". Но его задавило,
задавило вывалившейся из окна старухой и ещё, пожалуй, теми двумя,
упавшими с крыши пятиэтажного дома. В справке о смерти, выданной
семье, так и говорится: <заключённый Ювачёв Даниил Иванович, 1905
г . рождения, задавлен "Упадением", "Старухой""
и другими рассказами>. Вот так вот. Господи благослови!
Даниил Иванович
сидел в кресле на веранде и точил нож солнечным зайчиком.
Рядом с
ним кошка неизвестной породы облизывала зубчики расчески, явно
имея намерение причесаться. Голубоглазый хозяйский попугай выклевывал
ноты из партитуры "Тристана". А Филипп Иванович Макошин
ел халву.
Халва набилась
в нос, и теперь он старательно выковыривал ее большим пальцем
правой ноги и бросал на тротуар. Ниночка, собиравшаяся было присесть
за кустик, увидела Филиппа Ивановича и от волнения задрала юбку
ещё выше. Проходивший мимо Семёнов воспользовался этим и ущипнул
Ниночку за нос. После че-го присел рядом и стал неприлично хохотать,
глядя в затылок Фи-липпу Ивановичу. Филипп Иванович не ожидал
такого хамства и сменил палец. Ниночка опомнилась и показала Филиппу
Ивановичу кукиш. Филипп Иванович совсем растерялся и неожиданно
для самого себя сказал:
-
Здрасьте!
-
Виделись, - ответил попугай и перевернул страницу.
Филипп Иванович
хотел было обидеться, но тут проехал автомобиль и заволок все
дымом.
Ученик второго
класса "Б" одной из школ города Рома К. зашёл в троллейбус
седьмого маршрута и увидел сидев - шего у окна учителя музыки.
У учителя было такое вы - ражение лица, что Рома пришёл домой,
поду-мал немного и повесился.
Некто Сидоров,
поэт, пошёл на охоту и, насвистывая "Танец маленьких лебедей"
из балета П.И.Чайковского "Лебединое озеро", последовательно
убил: трех мед - ведей, волка, семерых козлят, лисичку-сестричку,
трёх по-росят и пару голубей, белых. Окинув взглядом всю эту кучу
трупов, Сидоров вдруг почувствовал себя генетическим уродом и
застрелил-ся на сорок седьмом такте.
Ласка
-
Ух вы, мои кисочки, ласточки, лапочки! Сколько же вас тут собралось!
Какие маленькие, славненькие, родненькие! Ой вы мои деточки! Вот
где спрятались. Сейчас: Идите сюда. Вот сюда вот. Хорошо! Ну,
мои маленькие, миленькие, красивенькие, идите сюда. Вот так вот,
ножками, ножками... Сейчас...
Мужчина
встает, высыпает на землю кучку колорадских жуков, тщательно давит
ногами и продолжает собирать дальше.
И.Бродский
Он как земляной
червь движется в нагромождениях современности, перерабатывая её
в стих. Он окуль -туривает окружающее посредством стиха. Он любому
слову находит культурное применение, делая кажущуюся случайность
его выбора необходимым условием проч - ности всего построения.
Он буквально
тащит окружающее в вечность своей гениальности.
И культура
продолжается.
Шостакович
"Камерная симфония"
Эта музыка
не вызывает образов, она лезет в вашу физиологию, она водит смычком
прямо по вашим нервам, заставляя все тело резонировать, дергаться
и изламываться, следуя движению звука. Руки сами лезут куда-то
в лицо и за голову, нога нервно отбивает такт, и все тело ломает
и корчит от вливающихся, наполняющих, скребущих каждый нерв созвучий.
Хочется
закричать, вынуть... вырвать изнутри занозу звука, заткнуть уши
и бежать:но не пускает: не дает избежать этой пытки звуком, и
вы замираете...
Чем хуже
жить, тем лучше пишем сказки,
И вдохновенье
связано родством с безденежьем,
чахоткой,
ржой, проказой и прочей дрянью.
Впрочем,
всё одно - само иссушит лучше всякой хвори,
стократно
жертвуя своею оболочкой на пользу дела.
Мимоходом
распорядится вашею судьбою,
взамен натуры
предлагая радость от эфемерного движенья мысли.
В финале
ж увенчает лучших могилой безымянной и забвеньем.
Вот так-то,
Гамлет...
Проблема
вдохновения
Брожу.
Скучаю. Прохожу мимо гаражей, слышу, - собака воет. Подхожу ближе
- сидит, морду на стену задрала и воет. Нехорошо так стало, жутко
как-то.
Лет сто
назад коллега, покойный, царство ему небесное, принялся бы писать
что-то вроде: "Ночь (да, обязательно ночь). Улица (тёмная
такая, без фонарей). Фонарь (ладно, пусть будет фонарь). Аптека
(а это ещё зачем?). А!.. дальше про убийство аптекаря, наверно...
ну, и так далее, в таком же духе.
Хорошо!..
А сейчас?
Теперь, значит. Только отвернулся, только размечтался, только
мысль пошла, а пса уже какая-то машина сбила, не остановилась
даже. Лежит теперь, молчит, кишки всем показывает... Какое уж
тут вдохновение. Скучно...
Мельник
и ручей
-
"Двадцять друга година за київським часом". Вот уж ежедневная
новость! Слышали. Знаем. Спасибо!
Вся
жизнь, все новости и события накручиваются на этот барабан из
двенадцати делений. Двадцать четыре - это от скуки. Нет, их две-надцать,
этих секторов вечно повто - ряющихся обновлений, и крутит, крутит,
как кишки мотая годы.
Прав старик
Ручей. Только он мог наматывать свою бесконечную ме-лодию на колесо
времени, ведь это он его движет. Только в его жи-вительном потоке
обретает смысл вращение колеса, животворящее и убивающее, свобод
- ное и зависимое, мерное и страшно дерганоё дви-жение сути.
Старый мельник
следит, помогает, о чем-то догадывается, но ис-правно делает своё
дело, и всё работает, всё течет. Куда?
Сказки
и рассказики
МАШЕНЬКА
-
А после родов я располнею, обязательно располнею, - кокетливо
сказала Машенька, подставляя пробивающимся из-за шторы ярким лучам
утреннего солнца
свой очаровательный
животик.
-
А лет через десять появятся морщины, продолжила она, состроив
уморительную гримаску и притворно шмыгнув хорошеньким носиком.
Потом она
потянулась, выставив напоказ два красивых бугорка на груди, осмотрела
их внимательно и печально заключила:
-
И грудь после кормления станет плоской и будет висеть, знаешь,
как у собаки.
В
завершение Машенька вытянула на диване стройные ножки и любовно
погладила их руками: - к сорока будет варикоз, - безапелляционно
подытожила она и вдруг испытующе посмотрела на Ивана:
-
А ты меня тогда любить будешь?
Иванушка
помолчал, посмотрел на неё внимательно, почесал начинающую лысеть
макушку и неожиданно спросил:
-
Слушай, а какой сегодня день?
-
Среда, - оторопело ответила Машенька.
-
Тогда одевайся скорее и пошли, а то опоздаем.
-
Куда?
-
В загс.
ОТСРОЧКА
Два раза
в неделю я должен являться
на работу
в сельскую школу.
Я
могу рассказать вам, как пахнет ещё мокрая от недавно сошедшего
снега земля, как незаметно теплеет холодный ветер, как неожи-данно
возникают голоса первых птиц, какая ярко-зелёная бывает первая
трава, и воздух чёрт знает почему вдруг становится весенним. Как
по-разному встаёт солнце и каких необыкновенных цветов бывает
небо, как тает утренний туман над полями и блекнет последняя утренняя
звезда. Как легко шагается в тишине, и ощущаешь - радостно входит
в тело весна.
Я могу рассказать
вам, как, завидя меня, удивлённо мычат влажные от утренней росы
коровы и шуршат в траве ящерицы, как вороны раскачиваются на проводах
и как трещит в соседнем перелеске дятел, как хрипло лают спросонья
собаки и разбегаются напуганные моим при -ближением куры. Я о
многом могу еще рассказать, но вряд ли смогу объяснить вам, почему
я так не люблю эти свои прогулки и так ненавижу эту работу.
ЖЕНЕ
Жена у меня
славная. Тихая, мирная такая. Слова поперёк не скажет. Сама маленькая,
тёмненькая, в очёчках... Туфельки, юбочка, гиречка на шнурке,
свинцовая:Мы с ней хорошо живём, можно сказать, душа в душу. Я,
правда, ору иногда, ругаюсь даже, а она ничего... Стоит себе в
уголочке, молчит, смотрит ласково и только гиречкой на шнурке
покачивает...
ВДОХНОВЕНИЕ
В голове
становится тихо и уютно, как зимним вечером в жарко натопленной
комнате.
Едва уловимая
тёплая волна охватывает затылок. В мозгу оживают и постепенно
начинают обретать очертания зыбкие конструкции слов. Медленно,
очень медленно воз - никает рисунок всего повествования... Тут
старуха с постели, очень громко:
-
Включи себе верхний свет!!! Что ты впотьмах пишешь??!
Всё
комкается, рушится под напором этого заботливого кошмара, и...
пора идти на кухню - ещё ужин не готов.
СКАЗКА
Жила-была
девочка Маша.
Мама называла
Машу "сладкая моя", потому что мама была очень добрая и работала
кулинаром на заводе хлебопродуктов.
Каждый вечер
мама приносила Маше вкусные сдобные булки, калачи, пряники, и
они садились пить чай.
Мама так
сильно любила Машу, что позволяла ей делать всё, что угодно.
Иногда Маша
даже садилась маме на голову, правда легонько, потому что Маша
вообще-то была девочка хорошая и послушная, как все дети. И только
когда на улице шёл дождь, а Маша просилась погулять, мама крепко
её обнимала и говорила: "Сладкая моя, ты промочишь ножки
и растаешь".
Однажды
дождь лил две недели подряд, и Маше так надоело сидеть взаперти,
что она взяла зонт, надела резиновые сапожки, плащ и вышла на
улицу. "Не сахарная - не растаю", - подумала девочка. Маша
весело топала по лужам и уже успела протопать половину расстояния
от подъезда до трансформаторной будки, когда вдруг провалилась
в открытый канализационный люк, промочила ноги и растаяла.
Машина мама
возвращалась с работы и увидела посреди двора знакомый зонтик.
Она бросила сумки, подбежала к зонтику и сама чуть не провалилась
в люк. Мама всё поняла. Она схватила сумку и побежала в ЖЭК. Мама
дала начальнику ЖЭКа большой сдобный каравай, и начальник вызвала
сантехников. Мама дала каждому сантехнику по сдобному калачу.
Сантехники подогнали машину и выкачали всю воду из люка в большую
желез-ную бочку.
Потом мама
попросила строителей подогнать подъёмный кран и поставить бочку
на огонь. Строители сделали всё, как просила мама, и, получив
по сдобной булке, сели ужинать.
Потом мама
наняла за связку чёрствых баранок соседа-алкоголика, чтобы он
все время следил за огнём и помешивал воду в баке. Сама мама села
рядам с баком и стала ждать. Сосед-алкоголик трудился три дня
и три ночи, и только наутро четвёртого дня, когда он съел последнюю
баранку и поклялся завязать с алкоголем, вся вода испарилась,
и на дне бочки остался лежать толстый слой сахара.
Мама собрала
сахар в мешок, взяла отпуск без содержания, заперлась в квартире
и стала есть сахар и полнеть.
Через девять
месяцев толстенная мама съела последнюю ложку сахара и сразу родила
новую Машу. Новая Маша получилась ещё лучше прежней. Мама очень-очень
её любила, называла "сладенькая моя", а, главное, не
переживала, что Нова Маша пойдёт гулять на улицу в дождь: как-то
так получилось, что Новую Машу мама родила без ног.
Когда Машину
маму спрашивают, как это случилось, она смущенно улы-бается и
отвечает: "Да, знаете ли, само как-то так вышло, сладкая
вы моя".
СКАЗКА О
СПРАВЕДЛИВОСТИ
Была зима
и было холодно.
Женщины
вышли из своих нетопленых квартир и пошли к Правительству. Они
несли плакаты и стучали половниками в днища пустых кастрюль. Они
подошли к дому Правительства и потребовали справедливости. Правительство
услышало Женщин, заперло двери и вызвало Полицию. Полиция дубинками
и водометами загнала Женщин назад в нетопленые квартиры. Женщины
поняли, что такое справедливость, и заплакали.
Прошел год.
Снова была
зима и было холодно.
Мужчины
вышли из своих промерзших квартир и пошли к Правительству. Мужчины
несли транспаранты, выкри - кивали лозунги и стучали палка-ми
по мостовой. Они подошли к дому Правительства и стали требовать
спра-ведливости. Правительство услышало Мужчин, заперло двери
и вызвало Полицию. Полиция достала дубинки и водометы, но Мужчины
разогнали Полицию, ворвались в дом Правительства и загнали Правительство
в угол. Мужчины потребовали справедливости, но Правительство нырнуло
в канализационную трубу, сбежало на дачу и вызвало Армию. Пришла
Армия и стала топтать Мужчин сапогами, бить прикладами и расстреливать
из пушек. Тех, кто уцелел, бросали в тюрьмы.
В тюрьмах
Мужчины поняли, что такое справедливость, и заплакали.
И прошел
еще год.
И снова
была зима и было очень холодно.
И тогда
на улицы из замерзших подвалов вышли голодные ободранные Дети
и молча пошли к Правительству. Правительство не услышало детских
шагов, не заперло двери и не вызвало Полицию. Дети вошли в дом
и окружили Правительство. Правительство издало указ, вырвалось
из окружения, заперлось на кухне и вызвало Полицию. Но Полиция
отказалась разгонять Детей.
Правительство
обвинило Полицию в измене и вызвало Армию. Но и Армия отказалась
убивать Полицию и стрелять в Детей.
Тогда Правительство
испугалось и решило спрятаться под стол. Дети взломали двери,
нашли Правительство и тысячи молочных зубов впились в тело Правительства
и разорвали его на маленькие кусочки. Умирая, Правительство поняло,
что такое справедливость, но не успело заплакать.
Дети сварили
из Правительства суп, накормили матерей, освободили отцов и наелись
сами. Потом они все вместе веселились, танцевали и пускали мыльные
пузыри.
В девять
часов вечера Дети легли спать, и Женщины рассказали им сказку
о добром Правительстве, а Мужчины охраняли их сон. Утром, когда
все проснулись и доели остатки супа, Мужчины и Женщины стали выбирать
новое Правительство, а Детям дали по прянику, потому, что они
ещё маленькие.
ГЕРАКЛ
Зимним вечером
подметавший город северный ветер прибил к вагончикам передвижного
зверинца пустую пивную банку и доцента кафедры всеобщей истории
Жучкина Г. Т.
Было темно.
Жучкин протиснулся между вагонами подошёл к клетке с надписью
<Лев>, быстро разделся, решительным жестом открыл дверцу и, зажмурившись,
шагнул внутрь.
Услужливое
воображение мгновенно нарисовало арену, толпу жаждущих крови зрителей,
стражу и разъярённого зверя. В голове пронеслось подходящее: <Моритури
те салютант>. Жучкин сжался, ожидая броска : Тишина. Григорий
Тимофеевич приоткрыл левый глаз. Лев очумело глядел на пришельца.
-
Избавь меня от жизни той, царь!!! - продекламировал Жучкин давно
заготовленное и протянул животному руки. Лев испуганно зарычал
и попятился.
-
На, ешь меня, терзай! Терзай!!! - продолжил пришелец, с распахнутыми
объятьями продвигаясь навстречу гибели:
Тут нога
его угодила в миску с супом, и Григорий Тимофеевич, поскользнувшись,
всей своей массой грохнулся на забившегося в угол зверя. Придавленный
стодвадцатикиллограмовой тушей, лев быстро затих, и Жучкин кряхтя
вылез из клетки.
-
Тьфу, скотина! - плюнул он с досады. - Ну и страна! Сдохнуть и
то нельзя по-человечески!
Произнеся
это, Григорий Тимофеевич крякнул и начал одеваться.
Во всём
будь учеником Антонина:
Он никогда
не проходил мимо чего-нибудь,
Не рассмотрев
его внимательно и не отдав
Себе в нём
ясного отчёта.
(Марк Аврелий.
Размышления)
Император
Марк Юлий Тай Светоний Цезарь Антонин в сопровождении рабов, охраны
и нескольких юношей из лучших патрицианских семей возвращался
в Рим.
В двух десятках
стадий от городской заставы из-под копыт его любимого коня Фалабуция
вдруг донеслось:
-
Чвак!
Император
произнес: <Тпрру!!!> и остановил лошадь. Антонин величественно
склонил голову, и его подслеповатые глаза различили внизу бесформенную
коричневую массу.
-
Эй, Апулей, - подозвал император своего любимого раба, - Подними
и подай мне это!
-
Но, мой господин, - ответил раб, - это всего лишь человеческий
на-воз.
-
Не рассуждай, когда тебе приказывают! - воскликнул император.
Раб покорно
нагнулся, зачерпнул ладонями пригоршню дерьма и протянул господину.
Антонин обмакнул в протянутое вещество палец, поднес его к глазам
и рассмотрел, потом поднес к носу и понюхал, потом снова поднес
к глазам, снова рассмотрел и, наконец, поднеся ко рту, лиз-нул:
-
Да это же говно!!! - вскричал император, выхватил меч, и обрушил
его на голову Апулея.
Раб замертво
свалился на кучу дерьма, прямо под копыта Фалабу-ция, любимого
коня императора. Антонин вложил меч в ножны, вытер палец и печально
взглянул на поверженного.
-
Марк, - обратился император к подъехавшему началь - нику охраны,
- Ты действительно видел ту записку?
-
Да, мой господин. Луцилия выходила с ней из комнаты госпожи.
-
Жаль.
Император
еще раз взглянул на распростёртое тело.
-
В прошлом году он обошёлся мне в триста денариев.
Антонин
пришпорил коня и галопом поскакал в город Рим.
КОЛЯДКА
Невеличка
на зрiст нестара ще жiночка ходить у святковому натовпi, що зiбрався
на площi бiля собору, i, вдивляючись в обличчя оточуючих заплаканими
очима, питається: "Чи не бачили ви сина моєго?". Її
запитання порушує атмосферу пiднесеного чекання, що охоплює всiх
присутнiх. Вiд неї вiдмахуються:"А я й не видав. А я й не
слихав!" Нарештi по людському морю пробiгає голослива хвиля:
"Несуть! Несуть!!!" Перед очима багатотисячного зiбрання
з дверей храму з`являється розп`яття. Усi завмирають...
Прибитий
до хреста чоловiк важко розтуляє очi i з помiтним зусиллям перемагаючи
бiль, злегка киває головою на три боки. Натовп вибухає: "Осанна!
Ура! Осанна!!!"... На перемазаному кров`ю обличчi з`являється
щось схоже на усмiшку. Почекавши ще хвилину, Христос подає знак
продовжувати церемонiю. Процесiя починає рухатись навколо собору.
З
моменту появи Спасителя жiночка стоїть, втупившись у землю, i
щось шепоче собi пiд нiс. Коли розп`яття наближається до неї,
вона рiзко пiдiймає голову й встромляє в Христовi очi палаючий
надiєю погляд. Iсус, як вiд раптового удару, мотає головою, вираз
нестерпного болю мiнить виснажене обличчя: але вже за мить вiн,
спокiйно подивившись на жiнку, вiдвертається для чергового поклону.
Жiночка ще хвилину спостерiгає за зникаючою за рогом собору процесiєю,
потiм повертається i починає вибиратись з натовпу, питаючи по
дорозi: "Чи не бачили ви сина мо є го?".
Большое
спасибо:
-
друзьям - за многолетнюю роль "первых читателей";
-
Андрею и Ольге Сандыревым - за компьютерный "ликбез" и техническую
поддержку;
-
людям и обстоятельствам, ставшими поводом для "подумать".
Об авторе
Родился
в 1970 г . в Свердловске. Лет с пяти был завезён в Украину, где
теперь и обитает.
Получил
музыкальное и педагогическое образования. Первое постепенно проходит
само. От второго успешно избавился с помощью третьего - психологического.
Интересы:
философия, психология, история культуры, литература.
Любимое
занятие - интересоваться всем, что не приносит доход.
Вот пока
и всё.
О книге
Книга эта
- результат тридцатилетнего наблюдения за собой и окружающей действительностью.
Недовольным
Лечь на
спину, закрыть глаза, расслабиться и повторить 36
раз: "Он
не поджёг храма богини в Эфесе, как это сделал глупец Герострат
для того, чтобы попасть в газеты и школьные хрестоматии. И этого
вполне достаточно."
Об
институте
